Один из самых первых застроенных микрорайонов Юго-Запада, пересечение Ленинского и Ломоносовского проспектов - родные для меня места, я там родилась и выросла, можно сказать, что я почти ровесница квартала, год моего рождения - 1958. И хотя я уже более сорока лет живу в другом районе Москвы, я с ностальгией вспоминаю квартал моего детства и юности, с широкими зелеными, полными воздуха, проспектами, открывающими великолепную перспективу дальше на юг и запад, с добротными кирпичными домами, каждый из которых в чем-то своеобразен и неповторим в своей архитектуре, но, вместе с тем, составляет единый целостный законченный проект. Уникальность и особый облик и ауру Юго-Запада в полной мере осознаешь, только уехав оттуда и очутившись волею судьбы в совершенно другом уголке Москвы...
Первые шесть лет, раннее свое детство, я провела в доме 70/11 по Ленинскому проспекту.
В этот дом, в новую, только что построенную отдельную двухкомнатную квартиру, семья моего дедушки - он сам, жена и сын, его мать и сестра переехали в 1956 году из коммуналки на улице Усачева. Через год женился мой отец, а еще через год умерла прабабушка и родилась я. В квартире жило шесть человек.
Судя по надписям на конвертах сохранившихся писем, первоначально дом числился по Боровскому шоссе, и это название несло в себе простор, аромат и свежесть подмосковных лугов и полей.
Первые годы жизни я помню очень плохо, не помню я и сохранявшихся рядом с домом остатков села Семеновское, на месте которого прокладывалась новая магистраль Ленинского проспекта и соседних улиц.
Все окружающее пространство в то время ограничивалось для меня рамками огромного тихого двора, с трех сторон окруженного стенами родного дома, со спортивной площадкой, качелями, песочницами и голубятней. Голубятня с воркующими сизыми голубями, мимо который я каждый день шла с прогулки домой к своему подъезду, долго оставалась характерной приметой этого двора.
В памяти осталось смутное воспоминание солнечного весеннего дня и радостных людей с бумажными флажками в руках, видимо, это встречали проехавшего из Внуково в Кремль по Ленинскому проспекту кого-то из наших первых космонавтов, скорей всего, Юрия Гагарина.
Во дворе дома 70/11 по Ленинскому проспекту, 1962 год.
В самом доме помещались непонятные и таинственные "Изотопы", напоминающие о том, что живем мы в век научно-технического прогресса и движемся куда-то в светлое будущее, где человек одержит окончательную победу над силами природы.
Спустя шесть лет после моего рождения, в 1964 году, наша семья, переехала в соседний дом номер 15 по Ломоносовскому проспекту, а в квартире на Ленинском осталась жить дедушкина сестра, в результате сложного обмена эта квартира превратилась в коммунальную, мы изредка навещали нашу родственницу, ходили к ней в гости, так что связь с домом на Ленинском еще долго сохранялась.
Восьмиэтажный дом на Ломоносовском, тоже добротный и кирпичный, судя по дате постройки, возник всего на пару лет позже дома на Ленинском, но по стилю заметно отличался от него. Он был проще, "демократичнее", больше принадлежал уже 60-м годам, чем уходящим в историю 50-м с их поздним "сталинским" ампиром. Внутри не было уже таких просторных холлов у лифта, не было кафельной облицовки корпуса ванны в ванной комнате, и кухня со встроенной остроугольной финской мебелью и нержавеющей мойкой смотрелась "современно и прогрессивно", в отличие от закругленных чугунных форм стиля кухни на Ленинском, словно сошедшей с картинки из известной, появившейся в 50-е годы "Книги о вкусной и здоровой пище", шикарные цветные иллюстрации которой демонстрировали ресторанную роскошь и изобилие праздничной сытой жизни.
Отличительной особенностью архитектуры дома на Ломоносовском были выступающие углом эркеры, в просторечии "фонари", со сплошными высокими окнами, без форточек, со сдвоенными рамами - подобие того, что сейчас именуется "стеклопакетом". Воспринимались эти окна как тоже что-то совершенно новое по стилю и очень энергичное и современное.
"А еще рядом стояли автоматы с газированной водой, простая вода стоила 1 копейку, с сиропом 3 копейки. Чтобы попить воды, надо было самому помыть стеклянный граненый стакан, прилагавшийся к автомату, для этого стаканы, переворачивая вверх дном, ставили в положенное для этого место в автомате, и с усилием нажимали на круг с отверстиями, чтобы образовавшиеся внизу водяные фонтанчики омыли своими струями стенки стаканов"
Кухня квартиры выходила окном на Ломоносовский проспект, внизу виден был уютный зеленый дворик, за ним - яркая цветная коробка кинотеатра "Прогресс", а дальше - проспект с веселыми позвякивающими желто-красными трамвайчиками Татра и бесшумными скользящими троллейбусами и красивое здание Дома преподавателей на другой стороне проспекта. Над всей застройкой доминировала вертикальная ось главного университетского здания, над крышами домов видна была лишь самая верхняя его часть.
По праздникам с узкого пожарного балкончика кухни хорошо был виден праздничный салют, центр которого размещался где-то на Воробьевых (тогда Ленинских) горах, расцвечивающий пышными цветными гроздьями темное небо над Домом преподавателей.
Вид с балкона дома № 15 на двор и дом 19 по Ломоносовскому проспекту, 1966 год
Два окна комнат, одно обычное, а другое эркерное, выходили на противоположную сторону, в переулок. С восьмого этажа дома из эркера открывался замечательный вид на близлежащие дома. Слева виднелись боком два дома на Ленинском, 70 и 72, прямо под окнами 11-ая школа, правее нее в отдалении - её близнец, школа номер 1, с одной общей на две школы спортивной площадкой посередине, а за школами краснели и белели два великолепных, совершенно непохожих на остальные, дома. Можно сказать, что все видимое из окна пространство на горизонте было занято ими. Оба дома воспринимались как единое целое.
Их нарядное, яркое оформление на фоне довольно однообразной цветовой гаммы остальных домов, огромные арки, вся эта ослепительно-белая пышная лепнина, контрастирующая с красными стенами, изогнутые фигурные решетки балконов, создавали впечатление праздничное и монументальное.
Прогулки в "Красные Дома" ощущались мной в том нежном возрасте, как поход в мир, во многом отличающийся от мира моего привычного небольшого дворика на Ломоносовском. Пространство внутренних дворов этих домов с фонтаном и клумбами казалось огромным.
А возвышенная, вытянутая вдоль домов и поросшая травой и кустарником площадка над гаражами за домами, с классической "пушкинской" круглой каменной беседкой посередине, и вовсе воспринималась как нечто ни на что другое не похожее. Очень жаль, что эта беседка не сохранилась... Впрочем, почему бы не помечтать о том, что когда-нибудь она будет восстановлена? Перепад рельефа, когда ты оказывался стоящим на высокой горе, на самом краю ее, а где-то там, внизу, у ее подножия, под тобой двигаются вдоль улицы люди и машины, создавал впечатление "края мира", границы, за которой простиралась совсем уже чужая для маленького ребенка территория, которая называлась "Первая улица Строителей", и чтобы попасть туда, надо было еще потрудиться и спуститься по одной из двух симметрично расположенных высоких и красивых изгибающихся лестниц.
С обратной стороны площадки, обращенной к самим Красным Домам, можно было кататься зимой на санках с небольшой горки, туда и ходили каждый раз с санками для этой цели.
Напротив этого спуска был какой-то продовольственный магазин. Нередко возвращались обратно не через двор, а с внешней стороны домов, по переулку, мимо большого универмага, расположенного в одном из домов.
За продуктами ходили в родной соседний дом 70 на Ленинском проспекте. Там была большая булочная и магазин "Сыры", где покупались молочные продукты.
Вид от беседки над гаражами у Красных домов, весна 1966 г.
На другой стороне Ломоносовского проспекта, в доме 68 по Ленинскому проспекту, был зоомагазин. Там мне покупали рыбок, хомячков, а как-то мы с подругой купили там по паре маленьких пушистых желтых цыплят, у нее оба цыпленка погибли, а у меня один из них выжил и вырос в большого драчливого петуха, которого отдали потом одной сельской жительнице.
В доме 72 по Ленинскому был магазин "Пианино-Рояли". Все детство я мечтала о том, что у меня появится инструмент, и я смогу на нем играть, но этой мечте тогда не суждено было сбыться. Пианино в нашей семье появилось гораздо позже, когда росли мои дети, и сейчас я тоже на нем немного поигрываю.
В нашем доме 15 на Ломоносовском был обувной магазин, но качественной модной обуви был дефицит, и купить хорошие сапоги было большой удачей, да и по деньгам покупка обуви или пальто стоила по тогдашним зарплатам немало.
По бокам от кинотеатра "Прогресс" стояли ларьки, куда мы бегали за мороженым, там было и фруктовое по 9 копеек, в картонных стаканчиках, к которому давали деревянную палочку, и прямоугольные сливочные брикеты между двумя вафельными пластинами, но особенно любимыми были классическое эскимо на палочке за 11 копеек и трубочка за 28 копеек, похожая на современную "Лакомку", в темном тонком слое шоколада с вкраплениями мелких хрустящих орешков, и сама середина трубочки тоже была шоколадно-молочная, это было самое вкусное мороженое детства.
А еще рядом стояли автоматы с газированной водой, простая вода стоила 1 копейку, с сиропом 3 копейки. Чтобы попить воды, надо было самому помыть стеклянный граненый стакан, прилагавшийся к автомату, для этого стаканы, переворачивая вверх дном, ставили в положенное для этого место в автомате, и с усилием нажимали на круг с отверстиями, чтобы образовавшиеся внизу водяные фонтанчики омыли своими струями стенки стаканов. Сейчас, в век одноразовой пластиковой посуды, подобная "антисанитария" кажется дикостью, но тогда смотрели на всё проще, это было в порядке вещей, никто особо и не боялся подхватить инфекцию, вообще об этом не задумывались. Часто стаканов не хватало, и стояли, ждали своей очереди, когда люди перед тобой попьют и освободят стакан.
"Еще чуть позже запомнилось посещение всей семьей нашумевшего тогда итальянского фильма "Ромео и Джульетта", сейчас уже ставшего классикой, с замечательной красивой музыкой Нино Рота. Фильм шел с пометкой "дети до шестнадцати лет не допускаются", мне было пятнадцать, и я с замиранием шла, опасаясь, что контролеры меня могут остановить, но меня пропустили без проблем"
В киосках у метро "Университет" продавали воздушные шарики и тут же в киоске надували их невесомым газом, одно неосторожное движение - и, выпущенный из руки, освободившийся от земного притяжения шарик улетал куда-то далеко ввысь и скрывался из глаз, превращаясь в едва заметную точку.
Учиться я пошла в 1 класс в 1965 году в 11-ю школу. Она вся, как на ладони, видна была из окон нашей квартиры. Выбегаешь утром из подъезда, и через три минуты ты уже в классе. Наша первая учительница, молодая, сияющая улыбкой темноволосая красавица Наталья Александровна, проучив нас всего год, вскоре умерла от саркомы, не дожив и до 30 лет. Мы осиротели, переходили ото одного учителя к другому.
Одна из моих подружек жила в том же доме на Ломоносовском, что и я, другая - в моем "старом" доме на Ленинском, 70. Училась в нашем классе и девочка из Красных Домов. Один раз я заходила к ней домой на пару минут, но помню очень смутно, так что воспоминания о Красных Домах у меня чисто внешние.
Тишину и чистый воздух квартала я оценила гораздо позже, когда стала жить в шумном и загазованном месте. Несколько лет после переезда я не могла привыкнуть к транспортному шуму под окнами квартиры и очень скучала по тихому району Юго-Запада.
Он был спланирован так, что даже окна квартир, выходящих на проспекты, были на значительном отдалении от проезжей части и отделены зелеными насаждениями. Всё в районе располагало к умиротворенному, созерцательному и неспешному существованию.
Мое поколение, наверное, было одним из первых, которое росло, не зная особых трудностей, лишений и тягот быта. Благоустроенные квартиры со всеми удобствами, относительный, весьма скромный, но всё же достаток во всем, колбаса, сыр и сливочное масло были обычными продуктами на столе. Детство было спокойным, радостным, с обычными играми и игрушками, с книгами, прогулками, походами в театры и кино.
Кинотеатр был, конечно, одним из центров культурной жизни. В "Прогрессе", в двух минутах от дома, можно было посмотреть все новые вышедшие в прокат отечественные фильмы, всё чаще стали показывать и зарубежные картины.
Помню поход с классом на "Неуловимых мстителей", этот выдающийся "боевик" советского периода.
Хорошо помню афишу на кинотеатре, извещавшую о премьере только что вышедшей на экраны эпопеи С. Бондарчука "Война и мир".
А после того, как в кинотеатре прошла серия французских комедий о Фантомасе, все ребята были помешаны на этом персонаже, и кидали друг другу в почтовые ящики записки с чем-то вроде "Мне нужен труп, я выбрал вас, до скорой встречи. Фантомас."
Строительство цирка на проспекте Вернадского, весна 1965 г.
Позже , в подростковые школьные годы, мы с подружкой бегали в "Прогресс" смотреть культовый для нас французский фильм "Анжелика и король", где были обворожительные красавицы, потрясающе соблазнительная Анжелика, благородный страдающий герой, тайные интриги и приключения, и, сидя в темном зале, тайком снимали на фотоаппарат сцены из фильма.
Еще чуть позже запомнилось посещение всей семьей нашумевшего тогда итальянского фильма "Ромео и Джульетта", сейчас уже ставшего классикой, с замечательной красивой музыкой Нино Рота. Фильм шел с пометкой "дети до шестнадцати лет не допускаются", мне было пятнадцать, и я с замиранием шла, опасаясь, что контролеры меня могут остановить, но меня пропустили без проблем.
Можно долго еще вспоминать и прогулки к МГУ и смотровой площадке с видом на Лужники, и походы на Черемушкинский рынок мимо квартала хрущевских пятиэтажек, и многолетнее строительство нового огромного цирка, и посещение со школой Дворца пионеров, и библиотеку по соседству с Красными Домами, где я брала книги, учась в старших классах.
Мы переехали в другой район Москвы, когда я училась в выпускном, 10 классе. Это была осень 1974, соответственно, выпуск был в 1975 году. Менять школу не стала, ездила каждый день на учебу на метро из Сокольников до "Университета". 11-ая школа была в тот год закрыта на капитальный ремонт, и нас размещали для занятий в какой-то другой школе на проспекте Вернадского, а выпускной вечер прошел в здании школы номер 1, напротив нашей. Обидно было, что не в своей родной школе прошел последний год и выпуск, но что ж делать, так уж сложилось.
Но самое интересное, что, улучшив жилищные условия, мы переехали жить в... Красный Дом!
И я уже более сорока лет являюсь жителем трехкомнатной квартиры Красного Дома, того, что на улице Бориса Галушкина, в районе ВДНХ, близнеца и точной копии Красных Домов Юго-Запада.
Поэтому связь с образами из детства, одним из которых были Красные Дома, сохранилась вот таким непосредственным образом.
Здесь он стоит несколько сиротливо и одиноко, выделяясь среди другой кирпичной застройки, возведенной значительно позже, в 60-е и 70-е годы. В этом отношении Красный Дом на Галушкина - старожил здешних мест, он построен в 1957 году. Часть дома заселили партийные и государственные работники (так называемая "цековская" часть, от аббревиатуры ЦК), другая часть была отдана работникам расположенного рядом с домом завода "Сатурн", важного в оборонном значении предприятия, производящего самолетные двигатели.
Когда-то почти весь нижний этаж фасада Красного Дома на Галушкина, выходящего на улицу, занимал огромный универмаг. Сейчас его помещение поделено на несколько независимых друг от друга магазинов, но память об универмаге осталась в названии трамвайной остановки рядом с домом.
Общая застройка района , конечно, даже отдаленно не напоминает идеальные кварталы Юго-Запада, за исключением проспекта Мира в районе метро Алексеевская, та его часть, которая проходит мимо ВДНХ и примыкает к нашей улице Бориса Галушкина, несет черты самых разных стилей, тут царит эклектика во всём. Мощный и торжественный, богато украшенный Дом Жолтовского, один из последних, построенных в Москве в 1957 году по проекту знаменитого архитектора, соседствует с плоской белой доской панельной двадцатипятиэтажки "на курьих ножках", более контрастного соседства стилей трудно себе вообразить.
Улица Бориса Галушкина застраивалась постепенно, дома росли на месте бараков бывшего Алексеевского студенческого городка.
Но, конечно же, наш Красный Дом отличается на общем фоне квартала своей фундаментальностью и красотой. Он не такой яркий, как его братья на Юго-Западе, цвет облицовочной плитки более темный и сдержанный, может, таким он стал от времени, а может, от транспортных выхлопов, но все остальное великолепие при нем. И большой внутренний зеленый двор тоже радует глаз и дает возможность почувствовать себя внутри тихого оазиса, в который ныряешь с шумной загазованной магистрали.
Красный Дом № 17 по улице Бориса Галушкина (ВДНХ)
В этом дворе, на фоне колоритных красно-белых стен с узорами, любят снимать фильмы режиссеры. Особенно часто снимают здесь сюжеты для веселого детского киножурнала "Ералаш", можно насчитать несколько таких сюжетов в выпусках за разные годы.
Ну а мы, когда переехали сюда с Ломоносовского, поначалу не сразу привыкли к огромным комнатам-залам и длинному, загнутому под прямым углом коридору, так что путь из дальней комнаты до кухни оказывался целым путешествием. Белая кафельная облицовка ванны, дверь кухни с крестообразным делением стекол и круглой черной ручкой, белая чугунная мойка-шкафчик с закругленными дверцами до боли напомнили первую квартиру детства на Ленинском, это было путешествие назад во времени, они были точно такими же, как в том волшебном мире раннего детства, когда "деревья были большими", а весь мир добрым и теплым. Круг времени замкнулся.
Стареют люди, стареют дома, обрастают своей собственной историей, а мы оказываемся живыми свидетелями и участниками этой истории, хотя об этом и не подозреваем, а просто живем, и вдруг осознаем, что сменилась целая эпоха, и мы должны рассказать нашим детям и внукам о том, что помним сами и что для них уже "преданья старины глубокой".
Ольга Зубова (до замужества Верёвкина). ноябрь 2017 г.